Правила чужой игры [= Даром только смерть ] - Алексей Фомичев

Я кивнул. Влад рассуждал верно, если наш план с семьей не сработает, штурм – последний шанс.

– Пойду посмотрю на магазин.

Махнув Алану, который тенью ходил за мной, я пошел к первой линии оцепления. В этот момент запиликала радиостанция.

– Артур, это Чудорин. Нам передали – «Волод» в воздухе. Через полтора часа будет в Мегаре.

– Отлично.

– Как ты думаешь, мы сможем потянуть время?

– Спроси у Ролки…

«Спецназ – это хорошо. Это просто прекрасно. Лишь бы успели. Не то прилетят к шапочному разбору, – думал я, подходя к оцеплению. – Главное – Радован бы все сделал. Будет семья – будет торг… А иначе и „Волод“ не поможет…»

…Проблемами противостояния терроризму и захватам людей в этом мире занимаются два первых отряда бригады «Волод». Каждый отряд состоит из трех отделов, отдел – из четырех групп. У каждого отдела своя специализация. Водный, воздушный, автомобильный, железнодорожный транспорт, стационарные объекты различного назначения, заводы и фабрики… Общая подготовка по всем вопросам была едина для всех, но каждый отдел специализировался на своих направлениях.

Насколько я слышал, группа «А» в нашем мире практически не терпела поражений и всегда выполняла задачи. «Волод» может похвастаться тем же. Пожалуй, самый сильный спецназ в мире. К тому же они работали и за границей, спасая граждан Ругии, попавших в руки террористов. У нас, понятно, такое невозможно, России всегда было наплевать на своих людей. Здесь, как ни странно, о подданных помнили…

– …Вертолет через полчаса! Не будет машины – шлепну на выбор двух человек, тогда зашевелитесь!

Орал не Ролка, а кто‑то из его боевиков. В раскрытом окне была видна только часть его головы – бандит благоразумно прикрывал себя кем‑то из заложников.

Я разглядел испуганные глаза и выражение ужаса на лице несчастной женщины. Она держала руки скрещенными на голове, как ей велели, и шевелила губами.

– Черт, снять бы его, – говорили полицейские в оцеплении. – Там их всего‑то пять‑шесть. Разом ударить, и все…

– Нельзя. Приказ огня не открывать. Люди могут пострадать…

Мы стояли за деревьями, разглядывая оратора в бинокли. Заодно рассматривая здание. Ничего особенного, старая кирпичная постройка. Два этажа, большие окна, полукруглая крыша, покрытая жестью. В большинстве окон шторы занавешены, но кое‑где их нет, и комнаты хорошо просматриваются извне. Впрочем, в них никого не было.

Вертолет Ролке обещали. Гулетин вынужден был пойти на поводу у бандитов, при этом кое‑как выторговав полчаса. Комиссар послал помощника на аэродром. Там стояли два Ми‑8. Один в ремонте, второй вроде на ходу.

Отдавать или нет вертолет, комиссар пока не знал, но приказал подготовить его к полету.

– И жратвы нам принесите! А то тут только тряпки! Поскорее.

Бандит нервничал, охрипшим голосом выкрикивая приказы. Они все там на нервах – сидеть в обложенном здании весьма неприятно. Нервничали и власти – ситуация с каждой минутой ухудшалась. Толпа на улице стала раза в три больше, многие пришли со своим оружием, кто‑то призывал штурмовать магазин и освободить заложников, а не потакать бандитам. Гулетин вынужден был дать приказ оттеснить людей назад. Чуть погодя он вызвал еще две роты для оцепления.

Ревели моторы машин, выкрикивали требования боевики, глухо ворчала толпа, переговаривались полицейские в оцеплении. Все нервничали.

– Их человек восемь – десять, – докладывал Владнек. – Оружие обычное – пистолеты, автоматы, гранаты. Тяжелого оружия не заметил. Сидят в основном на втором этаже, но кто‑то стережет вход. Заложников могут держать в одном из подсобных помещений или на складе.

– Несколько звонков было, – показывал записанные на листке частоты Гесс. – Абонентов мы пока не нашли, но это точно Европа. Радиостанций у них нет. Или по ним не говорят…

– Войти можно через главный вход, по крыше через чердак, через запасный выход и через складские ворота. Они все закрыты и, думаю, под наблюдением, – выкладывал идею штурма Влад. – Мы попробовали откопать ход в бомбоубежище, но пока глухо. С той стороны он хорошо заложен. Штурмовая группа готова. Отработали захват на похожем здании. В ОБР взяли несколько светошумовых и газовых гранат. Респираторы есть…

– Сколько, по‑твоему, уйдет на штурм?

– Полминуты. Мы точно не знаем, где кто сидит, исходили из логики удобства и варианта обороны здания…

– Ясно. – Я глянул на часы – пятый раз за десять минут. – Ждем пока. Кстати, скоро в Мегар прилетит «Волод». Тогда передадим дело им.

– А толку? Если Ролка решил подохнуть, он подохнет. И утянет с собой всех, кого можно.

– Там видно будет…

Гулетин приказал пилоту провести вертолет над магазином, чтобы Ролка увидел его. Но тут же сказал, что сесть у здания нельзя – нет места. Бандиты взяли тайм‑аут. Решали, что делать.

Ролка дважды сам выходил на связь и твердо пообещал: не сядет «вертушка» – он убьет ребенка.

Каким‑то образом о захвате пронюхали телевизионщики. Одна группа подъехала минут пять назад и уже разворачивала аппаратуру для съемки. Чудорин, стоявший у внешнего кольца оцепления, приказал убрать их. Возник спор – имеют ли телевизионщики право снимать…

Ситуация накалилась до максимума. Боевики, не видя вертолета, нервничали и могли в любой момент начать убивать заложников. Кое‑кто из полиции считал, что надо штурмовать. Гулетин возражал – ждал «Волод», они вот‑вот приедут. Мэр – он только что появился и толком обстановку не знал – поддакивал то одним, то другим. Словом, было весело…

Минутная стрелка совершила три четверти пути по часовому кругу, когда ожила радиостанция.

– Артур, – прогремел голос Радована. – Мы на подлете. Что дальше?

– Молоток! – хлопнул я ладонью по дереву, возле которого стоял. – Делаем так…

– …Слышите, вы! – орал Ролка. – Я грохну бабу с пацаном, если через пять минут вертолет не сядет на перекрестке! Ясно? Думайте быстрее. У нас терпение на исходе.

– Послушай меня, – увещевал Гулетин. – Вертолет не может здесь сесть. Провода электропередачи не позволят. Лучшее место – у универмага на Батомке. Ты должен его знать…

– Не пудри мне мозги, фараон! Я знаю, где может сесть «вертушка»! Сажай, сказал. Не то брошу трупы из окна!

Я подошел к Гулетину сзади и тронул за плечо. Комиссар обернулся, его лицо было искажено яростью, губы подрагивали от напряжения, а глаза горели огнем. Рука, сжимавшая радиостанцию, аж побелела.

– Дай. – Я взял у него аппарат и отошел на несколько шагов в сторону. – Ролка, ты меня слышишь?

– Кто это?

– Один твой знакомый.

– Не понял? Какой знакомый? Ты, фараон, чего мелешь? Кто ты?